Название: Самое.
Фандом: Inception.
Тип: гет.
Пейринг: Кобб/Ариадна, намёком Артур/Ариадна. А в общем-то - одна она.
Рейтинг: PG.
Размер: драббл.
Предупреждение: Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет. То есть - литьем воды избавляется от неписуна. Одним словом: смысла не ищите. Сложно искать то, чего нет.
P.S. Волчок не упал.
читать дальше
Не чернокнижница! В белой книге
Далей денных – навострила взгляд!
Где бы ты ни был – тебя настигну,
Выстрадаю – и верну назад.
Марина Цветаева.
Далей денных – навострила взгляд!
Где бы ты ни был – тебя настигну,
Выстрадаю – и верну назад.
Марина Цветаева.
Самое главное – ты сохраняешь ощущения. Нет, даже не так: ты обостряешь ощущения. Ты можешь усиливать запахи, цвета, текстуры, ты можешь доводить их до абсурда, меньше – больше, будто нажимаешь на рычаги – и деления на дисплее твоего мозга подскакивают до ста, до предела. Если захотеть, можно ослепнуть от цвета и света, можно задохнуться запахами, взрезать вены листом бумаги, можно довести боль - любую боль - до абсолюта, можно совершенно всё. Кроме того, что нельзя забывать:
Ты спишь.
Или не столько ты.
И поэтому ты давно перестала играть с сотворением - ты, Архитектор. Это ты ещё помнишь.
Самое главное – ты сохраняешь память. Ты помнишь, кто ты. Ты понимаешь, где ты. Ты помнишь, кто привел тебя сюда. В прямом смысле – за руку.
Самое главное, что у тебя есть власть. Ты можешь свернуть этот город конвертом, можешь скрутить его в воронку, можешь создать бесконечность зеркальных отражений, уйти в них и не вернуться. Собственно, ты просто можешь не вернуться.
Но не отсюда. Не сегодня. Не в этом сне, не в этой жизни и не в этом подсознании. Не одна.
Самое страшное, что здесь пусто. Ты думала: самое страшное – сотни пустых глаз, нацеленных, как дуло пистолета, тебе, создательнице, в лоб. Оказалось, что самое страшное – это пустота безлюдности, серый мелкий песок (пыль? прах?) и одинаковые, как капли воды, дома. Дома, даже не пытающиеся казаться живыми, дома с провалами глазниц-окон, дома, которые хочется разрушать, а не достраивать. Архитектор – созидатель. Сейчас тебе не хочется созидать. Серый песок (прах?! пыль?!) и дома-не-дома. Это страшный мир. Какое счастье, что это не твой мир. Какое горе, что это не твой мир. Не твоё подсознание. Не твои сны – глубже снов.
Это работа. Это теперь твоя постоянная, регулярная, изматывающая работа с ненормированным рабочим днем, без соцпакета, отпусков и больничных листов, без пенсии, премий и карьерного роста. Рост – прыжок, нырок – может быть только один: окончание. Когда ты закончишь эту работу, закончится всё, и наступит покой. Наступит хоть что-то – когда ты вытащишь его отсюда. Выведешь. За руку.
Мол сотворила Апокалипсис собственной жизни, населила его – как людьми – домами своего прошлого. И – тень – заперла в этом Армагеддоне Кобба. Он сотворил свой идеальный сон и населил его мечтами – домом жизни, друзьями, семьей, искрами солнца в волосах и глазах своих детей. Ты сотворила город, не имеющий имени, географического месторасположения, населения. Город, единственная цель которого – соединить своё подсознание с чужим. Ты сильнее их (Артур – здесь, во сне, ты знаешь, что происходит там – гладит тебя по волосам и шепчет «Ты сильная девочка») – их всех. Ты одна можешь пройти так глубоко, как боятся все другие. Ты одна болеешь такой простой, такой элементарной мыслью – вернуть его обратно.
Оттуда, откуда не возвращаются.
И это самое непререкаемое.
Это как смерть, - говорит Артур. Навсегда, детка, - добавляет Имс. Но ты сама удивляешься тому, насколько можешь быть упряма. Скоро снотворное станет наркотиком, скоро ты не сможешь просто спать, скоро ты сойдешь с ума, а однажды уйдешь так глубоко, что уже не вернешься - тоже. Вопрос только в том, не захочешь или не сможешь. Это знаешь ты и знают они, но потакают – разрешают – помогают – милуют. Это милосердие, потому что если бы не помогали и не помогал, - уходила бы сама. Искать.
Среди серого мелкого песка (пр… п…) – муки – среди безликих домов, в городе-не городе, на который не хочешь тратить ни воображения, ни сил. Среди его идеальной несуществующей жизни, которую никак не нащупаешь. Ты можешь Внедрить, ты можешь Извлечь, ты можешь Построить – ты теперь много можешь, научилась, осилила, усвоила – пришлось. Но ты не можешь одного. Найти его и сказать: уйдем. Я выведу. Я смогу. Уйдем, потому что это ненастоящее. Потому что я не могу оставить тебя здесь. Потому что ты первым привел меня сюда, и это твоя вина. Потому что ты кругом мне должен. Потому что я – больше – не – могу.
Потому что самое… нет, нет, нет, только не сейчас, пожалуйста, ты не прошла и десятой части того, что собиралась, ты ещё не нашла, ты ещё не…
…Non! Rien de rien. Non! Je ne regrette rien… Ni le bien… qu'on m'a fait…
Ты просыпаешься в тускло освещенном подвале, лампа над головой качается, расплескивая густо-желтый свет, а где-то в углу капает вода. В первую очередь ты лихорадочно, ещё не успев проснуться – понять – осознать – тянешь руку к карману джинсов. Шахматная фигура – гладь – холод – тяжесть – льнет к пальцам. Ты знаешь каждый изгиб, ты её ненавидишь, потому что это реально. А ты не хочешь реальности, в которой его нет.
Артур сидит рядом, сцепив в замок руки – тонкие нервные пальцы – до белизны, до боли – никак не отражается на лице – и смотрит тебе в глаза. Ты восстанавливаешь дыхание и одеваешь своё лицо. Он смотрит. Ты отпускаешь фигуру. Он смотрит. Ты думаешь, что это ещё не конец. А он смотрит. Жалеет тебя. И ты никак не можешь понять, почему он помогает тебе, полу-умалишенной, себя-лишенной, другого – лишившейся.
- Я опять не смогла, - зачем-то говоришь ты. Вода капает мерно. Камертон. Ты дышишь и смотришь в грязный пол. Артур убирает оборудование. Теперь за тебя думает он, ты – решаешь. – Но я его найду.
Артур с тобой не спорит. Он вообще никогда не прилагает лишних усилий к неосуществимым делам. Знает: ты его вернешь. Когда-нибудь ты его вернешь. Кобба – из вереницы не-миров. Из лимба, который может быть один на бесконечность, один на двоих, один на всех.
Найдешь – и выведешь за руку, как по путеводной нити, - назад. В конце концов, ты же Ариадна. Тебе положено.
Это – самая истина.
А если он предложит тебе остаться…
Ты знаешь вес, контур, текстуру, цвет, температуру тотема. Пока что знаешь.
Ведь ты тоже не всесильна.